Харьков, 5-я подстанция скорой помощи, моя бригада – №585. Фельдшеров всегда не хватало при формировании экипажей скорых, поэтому меня, новенького санитара, в августе 1981 года сразу бросили в бой.
Я помню каждого врача нашей подстанции – самобытные люди, которых судьба забросила на эту специфическую работу. В то время у нас были свои звезды, ведь молодые Джорж Клуни и Хью Лори только начинали работать актерами, и еще не снялись в известных сегодня сериалах о врачах.
Самым харизматичным был доктор “Будулай” – это прозвище он получил за схожесть с актером Михаем Волонтиром. У него была утиная походка из-за врожденного вывиха тазобедренных суставов, седая шевелюра, мятый халат с одной пуговицей, веселый нрав и пронзительный взгляд Марлона Брандо. Он любил жизнь, женщин, вино, поэзию, шутки и свою работу. У меня с ним сразу завязались доверительные отношения.
“Рома, ты умеешь делать уколы”, – спросил у меня “Будулай”.
“Доктор, я только закончил школу, и опыта у меня нет”, – с грустью ответил я.
“Лена, быстро покажи Роме, как делать укол, он сейчас едет со мной на вызов”, – строго сказал он молодой медсестре.
Моя наставница потратила на рассказ об уколе не более 30 секунд. Я запомнил последнюю фразу: “Коли в верхний наружный квадрат…”. Пулей я пролетел через диспетчерскую, схватил папку с №585 и запрыгнул в наш боевой “РАФ”.
“Рома, что там?” – спросил доктор.
“Проспект Гагарина, гипертония, 69 лет”, – спокойно ответил я.
“Слушай сюда, ты будешь говорить пациентам, что учишься на 4-м курсе мединститута, и работаешь фельдшером, понял меня?” – твердо сказал он.
“Да, доктор, я Вас не подведу, только Вы мне четко называйте препараты и дозы для уколов”, – попросил я его.
“Не бойся, я тебе такую рекламу сделаю, что пациенты не догадаются”, – уверенно сказал “Будулай”.
Мы быстро подъехали к высотке, поднялись на 7-й этаж, позвонили в дверь. Дальше наш план с доктором чуть не провалился. Виной этому стала пожилая еврейская пара, которая сразу заподозрила что-то неладное.
“Молодой щеловек, а Ви хорошо делаете уколы, а то у мужа попа вся исколота, живова места нет?” – спросила хозяйка.
Тут вступил доктор Будулай: “Даже не думайте волноваться за Вашу попу, наш Рома – ас в этом деле, лучший на нашей подстанции!”
Я молча достал шприц-двадцатку, набрал дибазол, папаверин, смочил вату спиртом и склонился над ничего не подозревавшим дедушкой. Его жену усиленно отвлекал доктор, начал измерять ей давление и декламировать Есенина – он его любил больше других авторов.
“Твой выход, Рома”, – подбодрил я себя, и занес руку над правой ягодицей. Игла оказалась тупой и просто согнулась. Дедушка ойкнул, но держался молодцом, доктор перешел практически на крик, давая мне второй шанс: “Мне осталась одна забава: пальцы в рот – и веселый свист”…
Я быстро достал новую иглу, натянул пальцами дряблую кожу, сделал короткий замах, но дедушка дернулся, поэтому игла с огромной скоростью пробила мой большой палец и дедушкину ягодицу. Боль пронзила меня всего, но я и глазом не повел, медленно ввел все 20 мл, затем вытащил иглу из пальца, который был приколот к попе бедного дедушки. Кровь хлынула из моего пальца фонтаном, я быстро зажал свой палец ватой, левой рукой вытер кровь с потерпевшей ягодицы.
“Все в порядке, давление обязательно снизится”, – бодрым голосом сказал я.
“Будулай” чуть не взорвался от хохота, но держал себя в руках. Бабушка внимательно посмотрела на дедушку, но он меня не выдал. Когда мы прощались, пациент мне подмигнул, и сразу на душе стало легко и спокойно.
Доктор и вся подстанция около недели шутили надо мной, подкалывали, а мой палец был синего цвета и опух. Я запомнил свой первый укол на всю жизнь. Это одна из сотен увлекательных историй, которые произошли со мной в моей медицинской практике. Кстати, мой первый внутривенный укол прошел идеально. Большое спасибо сорокалетнему шахтеру, вены у которого были, как канаты.
Дорогие пациенты, простите нас, ведь вы иногда становитесь невинными жертвами наших первых манипуляций – это издержки нашей профессии. Желаю вам всем здоровья! Санитар Рома.
Комментарии