Власть символического: как Харьков победил “майские”

Праздник как политическая проблема

В мире политики символическое по своей значимости ничуть не уступает материальному (или даже превосходит его) – ценности, идеалы, мифы повсеместно выступают мотивами политического поведения, раскалывают или объединяют общества, и в силу этого представляют большой интерес для манипуляторов. Начиная с древнейших государств, непосредственно праздники выполняли ряд политически значимых функций: во-первых, социальной “разрядки”, во-вторых, консолидации, в-третьих, сакрализации некой традиции и воспроизводящегося мифа о “золотом веке”.

Праздники являлись чем-то “народным”, временно стирающим границы, переворачивающим устои и возрождающим свободу-равенство первородного хаоса (об этом стоит почитать у Бахтина, ознакомившись с его теорией карнавала), поэтому власть всегда сталкивалась с необходимостью “упорядочивания народных праздников”. Нынешняя украинская власть – не исключение, и презентованный 13 апреля “Институтом национальной памяти” законопроект о праздниках – лучшее подтверждение осознания значимости символического для государственной политики.

Стоит отметить, что главе Института Владимиру Вятровичу досталась роль «плохого полицейского», который «покусился на святое». Объективно число государственных праздников (официальных выходных), праздничных дней (рабочих дней) и траурных дат в Украине является достаточно большим по европейским меркам. В настоящее время праздники в Украине (и официальные, и неофициальные) можно условно разбить на 4 блока: православные, “традиционно-советские”, “новые украинские” и “западные модерные”. Проект Вятровича был нацелен на то, чтобы государственный статус закрепить только за православными и “новыми украинскими”, сократив количество нерабочих дней, но увеличив число скорбных дат.

Любые попытки сокращения количества праздников в Украине априори будут непопулярными: в этой связи показателен интернет-опрос телеканала “1+1” – только 26% респондентов считают, что в мае слишком много выходных дней и “гулять полмая – чрезмерная роскошь”. Учитывая, что опрос проводился в “прогрессивном” FB-сообществе, можно предположить, что среди всех украинцев инициативу отмены майских выходных поддержало бы не более 15%.

Инициируя отмену государственного статуса праздников 8 марта, 1 и 9 мая, в Институте ссылались на удачный опыт «декоммунизации 23 февраля», но, вероятно, не ознакомились с данными социологических исследований. Например, в феврале 2017 года КМИС определил, какие праздники для украинцев являются наиболее значимыми. Респондентами было предложено выбрать до 5-ти самых важных и любимых праздников из перечня: в пятерку “лидеров” вошли Пасха (80%), Рождество (80%), Новый Год (76%), 8 марта (49%) и День Победы (37%). В нижней половине рейтинга – День Конституции (5%), День защитника Украины (10%), 1 мая (12%) и День независимости Украины (17%). Учитывая, что сами по себе праздники являются элементами традиционной культуры, неудивительно, что “новые украинские” пока пользуются меньшей популярностью, чем религиозные и “советские”.

Майские по-харьковски

Из трех “опасных дат” – 1, 2 и 9 мая – меньше всего вызовов для власти представляла первая. Несмотря на то, что во многих европейских странах (и уж точно далеко за пределами бывшего соцлагеря) в этот день по-прежнему проходят демонстрации и акции протеста, в Украине “политический первомай” явно уступил загородным “маевкам”. А когда выяснилось, что лидером первомайских демонстраций будет народный депутат Сергей Каплин, любые последующие акции сразу приобрели маргинальный статус.        

Годовщину Одесской трагедии правящая элита проигнорировала, и, вынося за скобки моральный аспект, табуирование этой темы – самая выгодная стратегия для украинской власти. Ожидаемо самым “проблемным” должен был стать День Победы. Интернет-опрос информационного агентства УНИАН показал, что из 11,6 тысяч респондентов 80 % считают 9 мая праздником, еще 5 % отмечают и 9-е, и 8-е мая, а негативно относятся к 9 мая лишь 15 %. Очевидно, что в Харькове соотношение еще более однозначное, и любые попытки дискредитации Дня Победы для власти были бы проигрышным ходом.

В общественной среде такие попытки были: в социальных сетях можно было встретить разоблачения “ряженых ветеранов”, журналистские расследованиями об организаторах акции “Бессмертный полк” и тотальное сведение традиционной риторики празднующих День Победы к негативным мемам (например, показательно как в 200-тысячном паблике Х**вый Харьков саркастично обыгрывается оборот “деды воевали”). В то же время и представители мэрии, и ХОГА выбрали более соответствующую настроению харьковчан стратегию и почтительно отнеслись как к 8-му, так и 9-му мая.

Заявления Геннадия Кернеса, ожидаемо, подчеркивали значимость именно Дня Победы, а не нововведенного Дня памяти и примирения (прямая цитата из выступления 8 мая: “Завтра – великий, главный праздник Великой Победы”). Любопытны визуальные решения – кроме красноармейской формы, сочетания “огненных цифр 1945” с черным фоном, создающие для ветеранов эффект присутствия табуированных георгиевских ленточек. В официальном обращении мэра к харьковчанам демонстративно используется словосочетание “Вторая мировая” (а не табуированная “Великая отечественная”), однако текст наполнен традиционной советской лексикой – “труженики тыла”, “участники партизанского движения”, “победители фашизма”, “интернационализм”. Разумеется, никаких параллелей между ветеранами и нынешними бойцами АТО мэр не проводил, равно как и не обращался к теме примирения воинов Красной Армии и УПА.

В поздравлениях главы ХОГА Юлии Светличной было гораздо больше элементов проукраинской государственной риторики. Например, президентская идея преемственности между бойцами АТО и ветеранами как советской армии, так и УПА, была озвучена губернатором в “смягченном варианте” (без УПА). Само слово “Украина” и производные от него встречаются в выступлениях Светличной гораздо чаще, чем у Кернеса, в речах которого преобладает “Харьков”. 

Что касается “уличной политики” Дня Победы, то, учитывая, насколько высоко в Украине была поднята “планка чрезвычайности”, все произошедшие 9 мая инциденты не выглядят чем-то серьезным. Ложные сообщения о минировании от анонимов, непродолжительные столкновения на Мемориале (после которых никто не был задержан), обращения в полицию от одиозного (экс)-депутата Андрея Лесика – все это вряд ли может восприниматься как экстраординарные события.

Выводы

Главным политическим итогом “майских” в Харькове стало то, что если какие-либо провокации и замышлялись, то их реализация не удалось. “Первомай” для большинства харьковчан уже ассоциируется не столько с политическими демонстрациями, сколько с отдыхом на природе в кругу друзей и близких. Потенциально опасными могли бы быть массовые акции памяти жертв Одесской трагедии 2 мая, но они не проводились. 8-9 мая также удалось избежать серьезных конфликтов, хотя российские СМИ и попытались возвести перекрикивания и минутные стычки у Мемориала в ранг “массовых беспорядков” и “избиений”.

Во-первых, Харьков “победил майские” благодаря позиции самих горожан. Опыт конфликтов 2014 года сформировал у харьковского сообщества иммунитет к “победобесию”, оставив Дню Победы характер праздника, а не оппозиционного (или даже антиукраинского) манифеста.

Во-вторых, следует  отметить как удачную стратегию, выбранную местной властью: и в ХОГА, и в мэрии адаптировали всеукраинские тренды в отношении “майских” с учетом регионального контекста. День Победы 9 мая не вытеснялся, а дополнялся Днем памяти и примирения 8 мая. Конфликтные упоминания УПА как равного субъекта в победе над нацизмом (тезис Президента) ХОГА обошла более компромиссными формулировками (“украинские герои разных времен”, “украинские воины”).

Формула дополнения, а не вытеснения, представляется более выигрышной для Харькова. Достаточно сопоставить проценты харьковчан, считающих 9 мая великим праздником (~90%) и предпочитающих интеграцию в Таможенный Союз (~25% по последнему опросу “Рейтинга”), чтобы перестать ставить знак равенства между Днем Победы и “русским миром”. 

В-третьих, исключая инцидент на Мемориале, проукраинские активисты проявили сдержанность и не подыграли Кремлю в создании информационных поводов “об избиении участников шествия “Бессмертный полк” украинскими неонацистами”.    

При всем этом, ситуация с праздниками в Украине парадоксальная, и действительно вынуждает задуматься, может ли такая бедная страна позволить себе столько празднований. Несмотря на светский статус государства, именно религиозные праздники – Рождество и Пасха – являются наиболее значимыми для украинцев. К многочисленным православным праздникам добавляются “традиционные”, ассоциируемые с советской эпохой, “новые украинские” и “западные модерные”. Не все они на государственном уровне закрепляются в качестве выходных дней, но, вероятно, на рабочем процессе сказываются. Впрочем, главное – чтобы праздники оставались праздниками, а попытки их использования для раскола и пропаганды ненависти – безуспешными. 

Фото: mediaport.ua